Примечание автора:
название из песни Love to Love You, Baby by Donna Summer
Мей Ханьсюэ = didi
Мэй ХаньСюэ = gege




— Это всё твоя вина, — огрызнулся Сюэ Мэн, а кончики его ушей уже стали стали пылающе-красными.

Его тело пылало от жара, которого он никогда раньше себе не позволял. Стоял тихий весенний день, погода была мягкой, легкий ветерок проникал сквозь прозрачные занавески его покоев, и все же халат Сюэ Мэна уже насквозь пропитался его собственным потом. Беспокойство зудело на кончиках пальцев, заполнило его руки и ноги, свернулось где-то в основании шеи и, казалось, пронзило весь позвоночник — отчаянная энергия, накапливалась у него внутри и грозила вот-вот вылиться из каждого отверстия.

На самом деле, всё это было целиком и полностью на совести Мей Ханьсюэ, — было же совершенно очевидно, кого искала та милая, тоненькая, хрупкая девушка. Её лицо, довольно симпатичное, если бы она улыбнулась, как-то сморщилось, как у всех девочек, перед тем как слёзы прольются из их больших, кукольных глаз, наполненных разочарованием и несправедливой обидой.

Она смотрела прямо на Мэй ХаньСюэ, который понятия не имел, кто она такая.

— Ты сказал, что вернёшься за мной, — со слезами на глазах прошептала она, указывая на него пальцем. В ресторане воцарилась тишина — любопытные посетители отчаянно жаждали сплетен. — Я три дня ждала тебя за городскими стенами Юйцзу.

— Я тебя не знаю, — холодно ответил Мэй ХаньСюэ.

— Ты! Ты… чудовище! — Юная леди тотчас прикрыла рот ладошкой, словно сама пораженная таким своими грубыми словами. — Поверить не могу, что ты такой человек!

Мэй ХаньСюэ ничего не ответил. Тишина в ресторане заполнилась тихими шепотками, девушка стояла неподвижно, пока от стыда её лицо не залилось краской, когда она осознала, что невольно стала центром всеобщего внимания.

Когда она убежала, в трепещущем жёлтом платье, роняя на землю слёзы, Сюэ Мэн обернулся к Мэй ХаньСюэ:

— Всё ещё подчищаешь за ним бардак?

— Похоже на то, — невозмутимо ответил Мей ХаньСюэ, делая глоток чая.

Сюэ Мэн нахмурился.

— Ты мог бы быть с ней и повежливей.

— Я ей ничего не сделал, — равнодушно возразил Мэй ХаньСюэ.

Сюэ Мэн хмыкнул, всё ещё чувствуя, как что-то тянет его к сцене, свидетелем которой он только что стал. В мире совершенствующихся личности близнецов теперь стали уже общеизвестным фактом, но сердцу не прикажешь, и юные девы продолжали стекаться к ближайшему брату Мэй, и в глубине души были убеждены, что он и есть тот единственный, кто обещал им сотню лет супружеского блаженства.

Мей Ханьсюэ был таким кобелём. Сюэ Мэн ненавидел таких людей.

Удивительно, почему он до сих пор был с ними рядом.

Слуга принес ещё один поднос, уставленный заказанными ими блюдами, и ещё один чайник, исходящий паром. Сюэ Мэн жестом показал на чайник:

— Мы этого не заказывали. У нас ещё есть чай в чайнике.

Слуга низко поклонился и ответил:

— Сяньцзюнь, этот чай — подарок от девы, которая только что ушла. Она заказали его, как только вошла.

Сюэ Мэн вздохнул.

— Унесите обратно. Нам он не нужен.

Слуга почесал голову.

— Если я заберу его назад, в любом случае придётся его вылить… Сяньцзюнь, за него уже заплатили. Пожалуйста, примите его.

Сюэ Мэн поднял крышку с чайника и понюхал. Это был хороший, выдержанный зелёный чай с местных гор, чистый и незатейливый на вкус. Он раньше уже пробовал этот чай, в этом же ресторане.

— Ну хорошо. Спасибо.

Оставшись вдвоём, они снова принялись за еду, Мэй ХаньСюэ ел размеренно, откусывая маленькие кусочки, и по его виду было не понять, радовала его эта еда или нет. Сюэ Мэн выражал свою признательность более явно. Он налил чай в чашку и жестом предложил Мэй ХаньСюэ пододвинуть свою чашку, чтобы налить и ему чая тоже, но Мэй ХаньСюэ только покачал головой.

— Я не хочу.

— Ну, как хочешь, — дуя на чай, пробормотал Сюэ Мэн и сделал маленький глоточек. На вкус тот был точно таким же, как он помнил. Он молчаливо поблагодарил бедную девушку и пожелал ей всего самого лучшего.

И вот теперь, спустя несколько часов, вернувшись наконец на пик Сышэн и отругав Мей Ханьсюэ, которого оставили заниматься делами дворца Тасюэ и пика Сышэн, Сюэ Мэн сильно пожалел, что вообще благодарил эту... эту бесстыжую, злобную, двуличную суку.

— Если ты от него не избавишься, то афродизиак так будет влиять на твою базу совершенствования, — со вздохом покачал головой Мей Ханьсюэ, пристально глядя Сюэ Мэну в глаза, — и я не знаю другого способа избавиться от этого яда, кроме как… — Он остановился, и невысказанные слова многозначительно повисли в воздухе.

— Может послать за Главой Ордена Цзян? — нахмурившись, предложил Мэй ХаньСюэ.

— Он точно не сможет прибыть вовремя, — с сожалением ответил младший Мей Ханьсюэ.

Сюэ Мэн тяжело сглотнул, оттянув ворот ханьфу и отчаянно мечтая, чтобы лёд Куньлуня охладил наконец его разгорячённую кожу.

— И что нужно сделать, чтобы избавиться от него?

Мей Ханьсюэ улыбнулся, будто цветок сливы, раскрывающий свои лепестки в лучах солнца.

— Это древняя техника совершенствования.

Сюэ Мэн начал терять терпение.

— Ну и в какой книге мне надо об этом прочитать? — Библиотека Пика Сышэн считалась одной из лучших. Сюэ Мэн не сомневался, что он во всех этих томах и свитках он сможет найти описание почти любой древней техники.

— Ах… тут дело не в чтении, — ответил Мей Ханьсюэ, слегка посмеиваясь. — Уверен, ты слышал о парном совершенствовании?

Парное самосовершенствование.

— Да как ты смеешь? — вскричал Сюэ Мэн, отскочив и наставив на него палец, — Мей Ханьсюэ, ты, бесстыдный дегенерат, да как ты посмел предложить мне такое!

Мей Ханьсюэ беспомощно пожал плечами.

— Но это действительно единственный способ. В противном случае и часа не пройдёт, как ты начнёшь сношать всё, что движется. Включая животных.

Сюэ Мэн отчаянно обернулся к старшему близнецу.

— Это правда?

Мэй ХаньСюэ невозмутимо посмотрел на него своим непостижимым взглядом.

— Разумеется, правда.

— И совсем нет другого выхода? — потребовал было Сюэ Мэн, но его голос так дрожал, что казался почти умоляющим.

— Знаю, тебе это кажется отвратительным, но за пределами учения старейшины Юйхэна, мир совершенствующихся считает это вполне действенной техникой, — с готовностью откликнулся Мей Ханьсюэ, — на самом деле, даже твои родители…

— ЗАТКНИСЬ! — вскричал Сюэ Мэн, чувствуя, как кровь бросается ему в голову, а щеки краснеют. — Ничего не хочу об этом слышать.

Мэй ХаньСюэ подошёл к окну и посмотрел наружу. Солнце выгодно подсвечивало его фигуру, так что он излучал какую-то необыкновенную красоту: несгибаемый и утончённый, недосягаемый и необыкновенно изящный. Волосы на голове у него были забраны в высокий хвост, они немного завивались на концах и достигали середины спины. Тонкая косичка начиналась от виска и исчезала в толще собранных волос. Сюэ Мэну показалось было, что Мэн ХаньСюэ может исчезнуть в этом золотистом солнечном свете, так похожем на его волосы. Будто почувствовав, что за ним наблюдают, тот обернулся через плечо и многозначительно произнёс:

— Ну, или ты просто можешь найти себе лошадь и сношать её.

Сюэ Мэн мог бы просто задушить его, но пик Сышен и дворец Тасюэ уже подписали соглашение о создании Альянса.





По всему Пику Сышэн разнесся приказ. Глава ордена на весь день собирается уйти в уединение, дабы заняться самосовершенствованием. И никто не имеет права его беспокоить, неважно по каким причинам. Даже если это вопрос жизни и смерти. Даже если небеса снова разверзнутся.

Занавеси были опущены, солнечный свет слабо пробивался сквозь тонкую ткань. Сюэ Мэн, стиснув руки, неловко уселся на кровати, отчаянно борясь с жаром и дымкой, которая уже начала заволакивать его зрение.

Все выглядело… соблазнительно.

Лицо Мей Ханьсюэ прямо перед ним было самым прекрасным из всего, что он когда-либо видел. Будто инстинктивно, рот Сюэ Мэн приоткрылся, и юркий язык увлажнил губы. Он наклонился ближе, словно притянутый невидимой нитью.

Но прежде чем он успел выставить себя полным придурком, комнату заполнил мелодичный звук пипы, медленный и щемящий, и Сюэ Мэн отпрянул назад, будто обжегшись.

Мэй ХаньСюэ сидел за низким столиком и медленно перебирал струны пипы, не сводя глаз с Сюэ Мэна.

— Я кое-то сыграю, это должно приглушить действие афродизиака.

Мей Ханьсюэ уже выскользнул из одежды и остался только в лёгком белом нижнем халате, свободно облегающим его фигуру. Прикусив нижнюю губу, Сюэ Мэн отвернулся, в глазах горел слабый гнев.

Он почти хотел испытать такое же сильное желание, как раньше, до того, как Мэй ХаньСюэ начал играть. Как бы там ни было, огонь у него внутри не… притупился, нет, но как бы это сказать, растёкся по всему телу. Голова оставалась ясной, но руки и ноги были вялыми, а внизу…

Сюэ Мэн прикрыл глаза. Ему на плечи легли руки, нежные и успокаивающие.

— Мэнмэн, всё в порядке? — мягко спросил Мей Ханьсюэ.

Всё ещё пребывая в своём собственном мире, Сюэ Мэн упрямо кивнул, пытаясь забыть, каково это — находится в этой комнате, испытывать все эти странные и непонятные, выбивающие из колеи чувства. Как хорошо, как легко пальцы Мей Ханьсюэ скользят по его шее.

Мей Ханьсюэ аккуратно снимал с него одежду слой за слоем, медленно разворачивая, как будто Сюэ Мэн был драгоценным подарком, обернутом слоями драгоценной парчи. Благоговейно руками повёл по рукам Сюэ Мэна, в конце переплетя их пальцы по обе стороны.

— Мэнмэн, ты чудесно выглядишь.

— Я знаю, — угрюмо отозвался он. Пальцы Мей Ханьсюэ сжались, и неожиданно Сюэ Мэн сжал их в ответ. Воздух в этой комнате так хорошо ощущался на него разгорячённой коже.

— Я хорошо позабочусь о тебе, — пообещал Мей Ханьсюэ, поднося его руку к губам и целуя костяшки пальцев. — Тебе будет хорошо.

— Что мне нужно делать? — спросил Сюэ Мэн, опасаясь ответа.

— Абсолютно ничего. Разве что ты сам захочешь. — Мей Ханьсюэ взглянул на него из-под занавеса волос; лишённые всех украшений, они длинным золотым потоком стекали ему на грудь, всё ещё скрытую тонкой тканью. — Просто ляг и… наслаждайся.

На последнем слове его глаза сверкнули, и Сюэ Мэн почувствовал, как что-то тонкое, что-то вроде страха, сворачивается у него в животе, но что-то незнакомое, что-то похожее на…

Что-то, чему он не мог дать названия.

Музыка расцвела мягкой, ровной мелодией, более не печальной, но невыносимо нежной. Сердце Сюэ Мэна сжималось, когда он смотрел Мей Ханьсюэ в глаза, загипнотизированной их светлым цветом. У Мей Ханьсюэ были полные, слегка розоватые губы, как только что распустившиеся бутоны, трепещущие на ветру. Эти губы нашли его губы, и Сюэ Мэн удивлённо ахнул в этот рот, поражённый их мягкостью и слабым ароматом волос Мей Ханьсюэ, падающих вокруг них, укрывающих их от всего остального мира.

Так мягко, так влажно, так тепло, Сюэ Мэн никогда бы не подумал, что можно прочувствовать поцелуй до самых кончиков пальцев.

Мей Ханьсюэ отстранился, обрадованный его реакцией. Он начал покрывать шею Сюэ Мэна лёгкими поцелуями, постепенно спускаясь к его груди, тогда как их пальцы были по-прежнему переплетены. Он прижимал его руки по бокам, а всё ещё одетое тело Мей Ханьсюэ будто парило едва ли на расстоянии вздоха от обнаженной кожи Сюэ Мэна.

Вдруг Сюэ Мэн почувствовал лёгкое давление на левом соске, всё сильнее и сильнее, пока он не понял, что это язык Мей Ханьсюэ обхватывает его затвердевший бугорок, дразня его каждым движением, обводя небольшую область, а затем быстро двигаясь, пока Сюэ Мэн не почувствовал, что он сейчас просто лопнет от напряжения.

— Ах... остановись...

Мей Ханьсюэ выпустил измученный сосок, лизнув напоследок. Всё лицо Сюэ Мэна словно пылало.

— Зачем это так?

Мей Ханьсюэ только улыбнулся, отпустил одну руку Сюэ Мэна и сжал другой сосок.

Сюэ Мэн не мог остановить такой смущающий стон, непроизвольно вырвавшийся у него изо рта.

— Я… это… ааа… то, что вы с братом д-делаете с женщинами-совершенствующимися? — тяжело дыша, спросил Сюэ Мэн между стонами, зажмурив глаза, не в силах выдержать такую стимуляцию.

Мей Ханьсюэ бросил на него взгляд, полный притворного возмущения, а потом встал на колени, сверкнул зубами и в отместку прикусил нежную кожу чуть ниже пупка. Сюэ Мэн вскрикнул, его лицо покраснело, уши почти сгорели, а смех послышался низким урчанием где-то в животе. Длинные волосы спадали на чувствительную область в низу живота, золотистые пряди щекотали кожу, не очень-то знакомую с ласками, даже своими собственными.

Его обучение было аскетичным до крайности.

Ноты пипы обвивались вокруг Сюэ Мэна, и своим внутренним взором он почти мог видеть эту красивую мелодию, золотую и чистую, как и её исполнитель. От звуков пипы волоски на руках встали дыбом, по коже бежали мурашки, и, несмотря на охватывающее его тепло, Сюэ Мэн задрожал. С другого конца комнаты холодный, пристальный взгляд Мэй ХаньСюэ стал ещё пристальнее, пальцы медленно и уверенно перебирали струны пипы, сам он слегка наклонился к инструменту, лежащему у него на коленях. Дерево, из которого сделали пипу, было светлым спереди и тёмным красным сзади — воистину потрясающий инструмент. В своих легких летних одеждах он казался невесомой, призрачной мечтой, удерживаемый на бренной земле только этой пипой.

Поймав взгляд Мэй ХаньСюэ, Сюэ Мэн тяжело сглотнул и отвернулся, зажимая рот рукой, чтобы скрыть стон. Он не собирался позволить им слышать его удовольствие.

Удовольствие. Ведь это было именно удовольствие — это перекатывающееся движение в его животе.

— Думаю, нужно немного вмешаться, — любезно сказал Мей Ханьсюэ, его лицо сейчас было обрамлено бедрами Сюэ Мэна, чьи мышцы застыли в напряжении. — Не думаю, что ты сможешь себя отпустить, пока твои руки на свободе, Мэнмэн.

— И что это должно означать? — огрызнулся, ну или всхлипнул, Сюэ Мэн, разница в этот момент была совсем незначительной.

Пальцы Мэй ХаньСюэ, до этого перебиравшие струны пипы, замерли. В комнате внезапно воцарилась тишина. Он снял с себя длинную белую ленту для волос, с абстрактными узорами, вышитыми золотой нитью, позволив волосам свободно упасть на лицо, подчеркивая, насколько похожими на самом деле были братья. Мэй ХаньСюэ с пипой в руке пересек комнату и обернул эту ленту вокруг запястий Сюэ Мэна. Достаточно туго, чтобы Сюэ Мэн не мог просто вынуть руки из петли, но достаточно свободно, чтобы ему было комфортно. Он слегка дернул за ленту, проверяя, как она поддаётся, и удовлетворенно кивнул.

— Подойдёт.

Наклонив голову, Мей Ханьсюэ одобрительно улыбнулся

— Хорошая работа.

Шофэн материализовался в руке старшего брата, священное оружие было спрятано в ножнах, отливающих серебром и синевой. Мэй ХаньСюэ что-то пробормотал себе под нос, и меч стал увеличиваться, пока не превратился в почти неподвижную стальную глыбу. Один конец ленты он обмотал вокруг него и завязал мертвым узлом, так что запястья Сюэ Мэна оказались прикованы к Шофэну, не позволяя сбежать.

— Всё хорошо? — спросил Мэй ХаньСюэ, нахмурив брови.

Полностью лёжа на спине, Сюэ Мэн закусил нижнюю губу и запрокинул голову, чтобы посмотреть на Шофэн, такой огромный сейчас, каким он его никогда ещё не видел. Его мягкое сияние отбрасывало голубые тени на лицо Мэй ХаньСюэ прямо над ним.

— Если не хочешь, я сниму, — сказал Мэй ХаньСюэ. Сюэ Мэн почувствовал подтверждающий кивок Мей Ханьсюэ, когда подбородок младшего брата коснулся его бедра.

Сюэ Мэн тяжело сглотнул.

— Всё в порядке, — пробормотал он, глядя прямо в потолок и избегая зрительного контакта с ними обоими. Одно дело — подвергнуться унижению парного совершенствования, и совсем другое — показать свой собственный невольный энтузиазм по этому поводу.

Но всё внутри у него буквально пылало, казалось, что его руки и ноги просто отвалятся, от потребности что-то сделать и что-то почувствовать, казалось, что энергия пульсировала буквально в каждой поре, умоляя дать ей выход. Сюэ Мэн ахнул, его бедра дернулись вверх, когда Мей Ханьсюэ ртом прикоснулся к той области, на которую Сюэ Мэн не осмеливался смотреть даже во время купания. Губы Мей Ханьсюэ нежно прижались к завиткам волос у основания его члена.

— Совершенно потрясающе, — прокомментировал Мей Ханьсюэ, на мгновение поймав взгляд Сюэ Мэна, прежде чем обхватить его член.

Глаза Сюэ Мэна чуть не вылезли из орбит. Он никогда ещё не чувствовал ничего даже отдаленно похожего на это — теплую, влажную пещеру рта Мей Ханьсюэ, полностью принявшую его налившийся член. Он всегда подавлял любые мирские желания своей духовной силой, как завещал Учитель. А это… Это было слишком, слишком тепло, слишком жарко, слишком тесно, слишком…

Слишком хорошо.

Губы Мей Ханьсюэ обхватили кончик члена Сюэ Мэна; моргнув, он невинно смотрел на него сквозь опущенные ресницы. Позади него, Мэй ХаньСюэ снова начал играть на пипе, на этот раз мелодия была быстрой, его пальцы ловко танцевали по струнам, Сюэ Мэн повернул голову, чтобы мельком увидеть, как эти пальцы щиплют и перебирают эти струны, порхая туда-сюда так естественно, как будто эта пипа была частью его тела. Сюэ Мэн подумал об этих пальцах, как они играли бы на нём, как Мэй ХаньСюэ играл той пипой, податливой его опытным прикосновениям.

Мэй ХаньСюэ поднял взгляд, и его полные губы, обычно такие непроницаемые, сурово и строго поджатые в прямую линию, сейчас изогнулись в озорной улыбке.

Сердце Сюэ Мэна билось в такт музыке. Мей Ханьсюэ всё ещё трудился внизу, и Сюэ Мэн был уверен, что, если бы не духовная сила, проходящая через него из этой музыки, он бы уже постыдно спустил прямо в рот Мей Ханьсюэ. Эта мысль наполнила его стыдом, затопив зрение тёмно-красным. Парное совершенствование действительно было постыдной, низкоуровневой техникой.

У Сюэ Мэна не было времени размышлять о достоинствах парного совершенствования. Шофэн начал левитировать и поднялся с кровати, поднимая за собой и связанные руки Сюэ Мэна, так что вскоре весь он оказался поднят и подвешен, коленями упираясь в мягкую кровать, покрытую одеялами и подушками, ноги были широко раскинуты, давая Мэй ХаньСюэ доступ к его промежности. Мей Ханьсюэ подполз, опираясь на руки и колени, стянул наконец-то с себя нижнюю одежду, обнажив бледную кожу и литые мышцы, округлые половинки задницы Мей Ханьсюэ были задраны вверх, будто дразня Сюэ Мэна. Открывшийся ему вид обнаженного тела послал несколько крайне неподобающих мыслей прямо в член, который дернулся от дикого, необузданного желания, и Сюэ Мэн буквально выгнулся от напряжения, подойдя невероятно близко и всё же не в силах кончить. Его сердце затопило стыдом и желанием, в котором он больше не мог себе отказать.

— Отпусти себя, Цзымин, — прошептал Мей Ханьсюэ.

Шофэн двинулся вперед, увлекая за собой и верхнюю часть тела Сюэ Мэна, так что ему, чтобы удержаться коленями на кровати, пришлось потянуться и выгнуть спину, а его обнаженная задница задралась вверх. И прежде чем он успел осознать произошедшее, музыка на долю секунды прервалась, а затем возобновилась снова, а что-то тёплое начало дразнить его вход. Сюэ Мэн приглушенно вскрикнул, столкнувшись с натиском ощущений как спереди, так и сзади. Ритм поднялся до неистовства, и Сюэ Мэн был уверен, что как только эта музыка прекратится, он тут же бессильно упадёт на землю, не в силах пошевелить и пальцем.

Язык ласкал его спереди, язык дразнил его сзади, одновременно и мягкий и твердый, совершенно влажный, смазывая его слюной обоих братьев. Сюэ Мэн почувствовал, как что-то сжалось у него внутри, что-то вроде крошечных вспышек молнии пробегало по всему его телу, гудящему от удовольствия, и всё же ещё недостаточно, почти чуть-чуть недостаточно, и это напряжение сводило его с ума. Он зарычал, как животное, извиваясь в свягивающих его узах, толкая свой член как можно глубже в податливый рот Мей Ханьсюэ, чьи руки касались его задницы, раздвигая половинки шире, чтобы дать своему брату лучший доступ к его сморщенной дырочке, скрытой между упругими половинками, а затем Сюэ Мэн снова подавался назад, толкаясь к этому языку, умоляя его толкнуться ещё глубже, полностью погрузиться в тело.

Сюэ Мэн понятия не имел, каким образом музыка всё ещё продолжает звучать, и всё же это было так. Он почти хотел, чтобы это всё прекратилось, чтобы он смог себя отпустить, и почти боялся, что это всё закончится слишком быстро, до того, как он сможет вкусить как можно больше этой изысканной пытки.

Подмигнув, Мей Ханьсюэ соскользнул и поднялся, чтобы поцеловать Сюэ Мэна в губы, проглотив его протестующий всхлип с той же легкостью, с какой заглатывал его член. Он забрал у брата пипу и, не пропустив ни одной ноты, начал наигрывать ту же мелодию, только на этот раз более медленно и одной рукой. Он играл мелодию без аккордов, а другой рукой он обхватил член Сюэ Мэна, поглаживая его в ритме пипы.

Руки были на его спине, на заднице, раздвигая половинки ещё шире, а затем тёплый язык исчез, сменившись одним пальцем, покрытым чем-то скользким. Сюэ Мэн резко вдохнул, а глаза наполнились слезами. Мей Ханьсюэ потянулся к нему, сцеловывая их с его лица и снова откинулся назад, на его лице играла блаженная улыбка: он лениво помогал мучениям Сюэ Мэна, а рядом с ним на кровати лежала пипа и он по очереди перебирал струны.

Мэй ХаньСюэ встал на колени позади Сюэ Мэна, наклонился над его согнутым телом, чтобы укусить за шею, прикусив достаточно сильно, чтобы тот издал пронзительный крик, но не достаточно сильно, чтобы по-настоящему ранить.

— Ты готов принять меня?

— Что ты имеешь в виду?

— Мэнмэн, мы только начали, — промурлыкал Мэй ХаньСюэ, и второй палец присоединился к первому.

Сюэ Мэн зажмурился, тяжело дыша, пока его медленно растягивали. Ощущения были где-то посередине между болью и чем-то совершенно сокрушительным, но его тело, по-видимому решило за него, чего он хочет, потому что Сюэ Мэн обнаружил, что все глубже толкается в эти пальцы, почти насаживается на них.

Сюэ Мэн глянул на Мей Ханьсюэ, оценивая размер и задаваясь вопросом: как что-то такое поместится в его теле?

Конечно, при условии, что близнецы были одинаковыми.

Сюэ Мэн вскоре убедился, что так оно и было. Мэй ХаньСюэ самым кончиком легко коснулся его входа, глаза Сюэ Мэна распахнулись, а дыхание участилось.

— Ш-ш-ш, мы будем действовать медленно, — прошептал Мэй ХаньСюэ, целуя его в поясницу, — Расслабься для меня.

Как он мог расслабиться, когда казалось, что каждый нерв в его теле искрил от напряжения? От его жара Сюэ Мэн застонал, подался назад и, стиснув зубы, потянулся бедрами, пока не вобрал в себя всю немаленькую длину Мэй ХаньСюэ. Все его чувства, кроме осязания, заглушило ощущение наполненности. Всё там, казалось, горело ярким огнём, боль и не совсем боль, боль и что-то за пределами боли. У Сюэ Мэна слёзы покатились из глаз, и он никак не мог остановиться, а Мей Ханьсюэ подполз к нему и поцелуями стирал его слёзы. Мэй ХаньСюэ нежно гладил его по бокам, по бёдрам, и наконец рука обхватила член Сюэ Мэна, почти успокаивая его.

Мэй ХаньСюэ начал двигаться в медленном, наполненном ритме, каждый толчок превращал этот огонь во что-то более мягкое, почти священное, как будто он совершал особый ритуал, преподносимый богам. Влажный звук их занятий любовью подчеркивал ритм мелодии Мей Ханьсюэ. Шофэн приподнялся ещё немного и отклонился в сторону, его сияние окрасило всю комнату в мечтательно синий цвет. Тело Сюэ Мэна сдвинулось на такое крошечное расстояние, но Мэй ХаньСюэ следующим толчком вдруг нашёл в нём то, о существовании чего Сюэ Мэн никогда не подозревал, и это было так, как будто мир вдруг стал полностью белым. Будто поражённый молнией, которая ударила где-то возле его пупка и вырвалась наружу, до тех пор, пока он он не перестал чувствовать даже пальцы на руках и ногах. Младший брат своим ртом проглотил его крики, руки на лице, кто-то бережно доил его, до последней капли, пока он не упал обессиленный в ожидающие его объятия, рухнул на крепкую грудь, пока его целовали сзади и сверху.

Музыка остановилась. Между одним мгновением сознания и следующим, должно быть прошло гораздо больше времени. Сюэ Мэн ошарашенно моргал, глядя снизу вверх на одинаковые лица близнецов, на которых блуждали одинаковые, преданные улыбки.

Неожиданно на глаза Сюэ Мэна снова навернулись слёзы, и, как и прежде, близнецы наклонились, чтобы поцеловать его, нежно поглаживая по щекам.

— А вы…— покраснев, спросил было Сюэ Мэн, как только утихли слёзы, но, подумав, оборвал себя на полуслове и отвернулся. Правда, недостаточно быстро, чтобы не увидеть ответные кивки обоих близнецов.

Слишком уж довольными были они оба.

Божественное оружие отозвали назад, пипу отложили в угол кровати. Лента для волос, удерживающая его запястья, в какой-то момент оказалась развязана, и Сюэ Мэн покрутил запястьем, проверяя подвижность.

Всё оказалось учтено.

И жгучий жар внутри Сюэ Мэна полностью исчез, и когда он смотрел на столбик кровати, неприличные мысли больше не всплывали у него в голове.

И всё же один взгляд на братьев Мэй Ханьсюэ, устроившихся по обе стороны от него, заставил Сюэ Мэна усомниться: а было ли все это предприятие успешным или нет?

Если всё сработало как надо, что тогда за странное томление у него в груди, раздирающее его на части?

— Теперь все в порядке? — спросил Мэй ХаньСюэ так нежно, что Сюэ Мэну потребовалось пару мгновений, чтобы осознать, что это именно он. В какой-то момент его одежда тоже исчезла, и Сюэ Мэн жалел, что не мог увидеть, как он снимает с себя один предмет за другим.

Да что с ним всё ещё не так? Он бы никогда…

Но один взгляд вниз, на липкую простыню, убедил его, что он действительно это сделал, и, судя по пятнам на простыне, не он один.

Сюэ Мэн крепко зажмурился, закидывая все эти мысли подальше на полку, чтобы вернуться к ним позже, возможно, когда он будет один и его больше не будут окружать эти невероятные, изысканные, абсолютно крышесносные неприятности.

А потом ему в голову пришла мысль.

— Я думал, что раз противоядие называется парным совершенствованием, для него нужны двое.

Мей Ханьсюэ хмыкнул.

— Так и есть.

— Так... что же это тогда было?

— Тройное совершенствование — секретная древняя техника, о которой мало кто знает, — глубокомысленно заявил Мей Ханьсюэ.

— Выдумывает он всё, — устало вздохнул Мэй ХаньСюэ. — Обычно мы не делаем это... вместе, ну ты понимаешь.

Сюэ Мэн шмыгнул носом, пряча пылающее лицо на груди Мэй ХаньСюэ. Позади него младший брат сместился так, чтобы полностью обнять Сюэ Мэн с обеих сторон.

— Мне всё равно, чем ты занимаешься.

— Ты не расстроишься, если отныне я буду заниматься парным совершенствованием с другими людьми? — спросил Мей Ханьсюэ.

Сюэ Мэн на мгновение задумался. Конечно, он не хотел, чтобы кто-то из них с кем-то занимался парным совершенствованием. Парное совершенствование было низкоуровневой техникой.

Тройное совершенствование…

— Не делайте так больше, — пробормотал Сюэ Мэн, отчаянно надеясь, что его никто не услышит.

— Нам бы и в голову не пришло, — сказал Мэй ХаньСюэ. Сюэ Мэн чувствовал, как он улыбается ему куда-то в затылок.

Рука Мэй ХаньСюэ в его волосах, зачесывает их чуть назад, немного играет с прядями и пропуская их между пальцами.

— Только с тобой, — пробормотал он до боли нежно, наклоняясь, чтобы поцеловать трепещущие ресницы Сюэ Мэна. Такая самонадеянность сводила с ума, и все же Сюэ Мэн не смог найти в себе сил протестовать.

— Ты теперь чувствуешь себя лучше, Мэнмэн?

Он чувствовал себя лучше, да. Как будто с его груди сняли какую-то огромную тяжесть, это чувство освобождения было почти пугающим. Он как будто очень долго таскал с собой тяжести, привычно сгибаясь под их весом, и теперь, без них, не знал, как удержаться от того, чтобы не совсем уж не оторваться от земли.

Но он был Юным Фениксом, рождённым для полёта, и если под его крыльями был ветер, поднимающий его ввысь, то это целиком было делом самого ветра.

Прикрыв глаза, Сюэ Мэн кивнул, и удовлетворённый вздох сорвался с его губ: ему было тепло и спокойно в этих объятиях, каждую его руку с обеих сторон поддерживали большие, и он подумал, что в свободе есть некая полнота, к которой можно привыкнуть.